“… и она была одной из тех, кого Мелькор растлил и привлёк себе на службу…” Дж.Р.Р. Толкиен, “Сильмариллион”
-Привет. -Здравствуй. – она подняла глаза и сдула мешавшую видеть чёлку, хотя и так знала, кто пришёл. -Чем занимаешься? – он, не дожидаясь приглашения, сел рядом. -А смеяться, как остальные, или визжать, не будешь? -Вот ещё, глупости. Ты помнишь, чтобы я визжал когда-нибудь?! Вместо ответа она раскрыла ладони – в них сидело непонятное, странное существо с кучей лапок, красивого золотисто-жёлтого цвета. Оно испуганно жалось к небольшой девчоночьей ладошке. -Ути, лапость какая! – он поднёс к существу палец. Оно, смешно перебирая лапками, вскарабкалось ему на руку и принялось бегать туда-сюда, щекоча кожу. -А Нэсса с Ваной испугались… И Варда сказала, что он гадкий и противный. -Ой, да много она понимает! Вон, Варда твоя и про меня говорит, что я тварь последняя, и уж, ясно дело, тоже противный. И гадкий. Она рассмеялась: -Ну какой ты гадкий! -То есть, ты тоже не согласна с мнением великой Владычицы? – он скорчил такую рожу, что стало ясно – он ни во что этот титул не ставит. Как обзывательство. -По этому вопросу – точно нет. – сказала она, и чуть покраснела. Он сделал вид, что не заметил. -А как оно называется? – кивнул он на существо, продолжавшее свой неутомимый бег. -Я ещё не показывала Отцу. Как думаешь, вдруг – не одобрит? -Ну и пусть не одобрит. Ты тогда мне отдай, как Ороме, и Яванна, а не уничтожай. -А ты не боишься, Мелькор? -Чего? Гнева Единого? Да он уже, по-моему, устал на меня гневаться, и давно махнул рукой. А и впрямь, чего ему, меня бояться, чтоли? Он вон, просто взял, и отдал власть над этой, как её там… -Ардой. – подсказала она. -Ей самой, Ардой, Манве. А остальным сказал, чтобы они меня сторонились и не думали слушать, вот и всё. Это действует куда лучше, чем гнев. С Вардой я тоже по его милости рассорился… -Жалеешь? -О чём? О Варде, чтоли? Вот ещё, издалека лучше видно, какая она на самом деле… А вблизи красота глаза слепит. Пусть теперь Манвик с ней мается, коли она его мне предпочла. -Да нет, об Арде. -Есть немного. Хотя, если ещё не имел, то и терять не страшно. Он наклонился, и прошептал в самое ухо тихо-тихо: -И, в конце концов, я же старший, сильнейший, первый. Я могу получить всё, что захочу. Не отдадут так – возьму силой. Она испуганно отпрянула, непонимающе глядя на него. Хищная улыбка искривила красивые губы, глубокие тёмно-синие глаза внимательно смотрели исподлобья. -Присоединяйся, Лиа. -Да ты смеёшься, чтоли? Все вы, старшие, не одно лицо! – на глазах выступили слёзы. – А я думала, ты – другой, а ты тоже, как и они, издеваешься! Он ожидал чего угодно, но только не этой истерики. Грозно-величественная маска слетела с юношеского лица, он несмело протянул: -Ну ты чего… Я и не думал смеяться. -Нет, нет, нет! А я тебя, - всхлип, - ещё другом считала, - всхлип, - ну если не другом, то и, - всхлип, - не врагом точно-о… -Да нет же, Лиа! Я серьёзно сказал, давай-творить-вместе! Да мы с тобой всех этих деток послушных под орех разделаем! -А говоришь – не издеваешься. Ну что я могу, зачем я тебе? Я же самая слабая, самая младшая, самое жалкое творение Отца, и зачем он меня, такую, создал! Творю каких-то букашек мелких, которых все остальные либо боятся, либо, как Ороме, давят просто! Да у меня даже роа (слово «роа» вычитала в «После пламени», там так материальный облик называли) нормальная не получилась, уродство какое-то! – она ещё горше заплакала, уткнувшись в плечо Старшего и щедро поливая его хламиду слезами. -Да хватит тебе реветь! Решила в Ниэнну, чтоли, переквалифицироваться? Ну, перестань. Я тебе сейчас всё объясню, но только если ты успокоишься. Она подняла на него заплаканные глаза, и он невольно залюбовался их намокшим очарованием. Да уж, от её старшей сестрички слёз не дождёшься! А глазки-то у неё очень красивые, только не величественно-голубые, а светло-светло карие. Лёгкое прикосновение узкой ладони, мягкое тепло на глазах, и слёзы моментально высыхают. Таков уж он, как и Стихия, которой повелевает: может, взметнувшись яростным вихрем, устроить страшные разрушения, а может слёзы девчоночьи сушить. -Во первых, не слушай ту дурь, что остальные говорят за спиной, во-вторых, Варду тоже не слушай, она и не такое из вредности скажет, в-третьих, не выдумывай глупостей сама. Ты не слабая, ты просто маленькая ещё, а как полностью осознаешь свою силу, равных тебе в Эа не будет, даже мне нос утрёшь. Творения твои пусть и маленькие, но без них лично я Арды не представляю, да и не всех их валиэ бояться, вспомни, как бабочками все восхищались! А муравьи? А вот это? – он протянул руку, где существо, устав бегать, висело на пальце, зацепившись тонкой белой нитью. -Да? -Да, конечно. Да и роа твоя вполне нормальная.
-Тебе легко говорить. Ты-то себе вон какую сотворил, лучше ни у кого нет... Он хмыкнул: -Остальные считают иначе. Да и сама подумай: Тулкас – сильнее, Ороме – ловче, Манве – прекраснее… А вообще-то, надоела она мне уже, идеальная красота эта. Роа-то любую нацепить можно, а вот фэа – она одна. Чуть склонил голову набок, улыбнулся. -И у тебя она просто замечательная, Лиа. Она опять начала краснеть, а он, понимая, что на верном пути, продолжил: -Ну же. Я предложу ещё раз. Пока – только сотрудничество. А после, если захочешь, настоящую дружбу и, возможно… - легко нажал на нос-кнопочку, - и нечто большее. Мне не нужен ответ немедленно, просто… -Эй вы, первый и последний блин! Хватит ворковать! – раздался насмешливый голос Варды. – Ну-ка, брысь от моей сестры подальше, Мелькор. -… просто подумай. – и уже к Королеве Звёзд. – А ты, звезданутая, хватит шпионить! Ты чего её создание гадостью называешь? -Я вижу вещи в их истинном свете, а будешь наглеть – так звездану, что мало не покажется. Идём, Унголианта! Илуватар зовёт. Она торопливо поднялась, и, осторожно забрав из протянутой руки своё последнее творение, поспешила за сестрой, и, догнав её, виновато-испуганно оглянулась. Старший чуть заметно улыбнулся, и махнул рукой. -Так о чём вы там говорили? Сидят, два голубка… -Это не то, что ты подумала! – вспыхнула она. -Ясна звезда, не то. Станет Мелькор на такого заморыша смотреть! – и громко рассмеялась. – И в кого ты такая неказистая воплотилась? А он, задумчиво глядя им вслед, произнёс: -Я, значит, первый блин комом… А она остатки – сладки… - и предвкушающе ухмыльнулся.
“… но она отреклась от своего Господина, ибо желала быть хозяйкой своих вожделений…” Дж.Р.Р. Толкиен, “Сильмариллион”
-Мелькор! Он остановился, оглянулся. -А зачем мы всё это сделали? В ушах всё ещё звучит лай собак и звонкий стук копыт валарских коней: погоня. Но они ушли, смогли, оторвались – она оставила прочную паутину, а он, накрыв их двоих своей Тьмой, перенёс сюда в Эндорэ. Здесь их уже гораздо сложнее найти. -Смотри. – он откинул крышку ларца, который крепко сжимал в правой руке. Она невольно зажмурилась – слепяще-яркий, выедающий глаза свет трёх ограненных камней – прикрыла лицо. -В них судьба всей Арды, а они – в моих руках. А, значит, и Арда тоже теперь моя! – он расхохотался. -Ты же говорил, что не стремишься владеть… - она испугалась этого резкого, полубезумного смеха. -Я не видел ещё того, чего заведомо был лишён, хотя изначально оно было моим, а как увидел – захотел вернуть. И вот теперь, когда в моих руках Сильмариллы, я сделаю так, чтобы Тьма повелевала этим миром! Смешно, Лиа, сжать ладонь – и последний источник Света навсегда погаснет. Она не узнавала его. Нет, это не Мелькор, Мелькор не мог такого говорить! Эру Единый, что они с ним сделали? Куда делся тот Старший, тот юноша, что вставал на её защиту, когда остальные были – против? -Куда делся юноша? – он бессовестно прочёл её мысли, и страшно улыбнулся. – В Мандосе остался. За кругами Арды висит. Умер вместе со своими учениками. А остался тот, кто смог – не сломаться. – хмыкнул. - Да и ты уже не та девочка, которая нуждалась в защите… Что правда – то правда. Впитав в себя всю силу Древ, да ещё осушив сестричкины озёра, она чувствовала в себе небывалую мощь. Да, она стала сильнее. А он ВЫРОС, и ему ни к чему теперь одевать гордо-величественную маску – она стала его лицом… А она и не заметила, она так рада была – вновь явиться на его Зов. Каким глупым, слабым было возвращение в Чертоги Безвременья, и вспоминать больно… Искажённые гневом лица валар, так и хочется – сжаться в комок, но не смеешь – он стоит рядом, сопротивляется, крепко сжав зубы, аж скулы побелели от напряжения, и ты не опускаешь рук. Но всё же – их четырнадцать, и пусть он Старший, но он один. От тебя по-прежнему мало проку. Упругий толчок - стена огня рвётся, ветер развеивает последние куски, захлёст воды и звёздного пламени сметают ледяные заслоны, и ты чувствуешь: мощный удар. Тьма смыкается над тобой, и только узкая сильная рука не даёт тебе окончательно упасть. *Ты здесь, Лиа? Ты в порядке?* *С тобой – значит, в порядке, Мелькор.* *Надо выбираться.* Звучит как жёсткий, не требующий возражений приказ. И она начинает идти. Падает, поднимается, идёт, падает вновь, опять поднимается… А его рука не даёт окончательно упасть. Сколько длится этот мучительный путь? Секунду, или всю отведённую ей Вечность? Фэа не чувствует времени, да и здесь его попросту нет. А впереди что-то страшное, враждебное, рвёт, колет, бьёт, пытается разодрать фэа на части и не пускает дальше, плотная стена боли и ненависти. Был бы голос – закричала бы. *Я больше не могу, Мелькор!* *Надо, Лиа. Идём.* *Я не могу идти! Не могу!* *А я не могу остаться здесь с тобой. Вставай!* *Я так устала…* *Ты не понимаешь, я должен вернуться туда, пожалуйста, Лиа, поднимайся, пойдём, я помогу тебе, мы должны!!!* *Ты позови меня оттуда, я приду. А сейчас я не могу…* *Унголианта, Лиа!..* Но ты сама отпускаешь его руку. Осанвэ прерывается, ты остаёшься одна. Опускаешься на колени, и начинаешь бесслёзно плакать, плакать миг или всю отведённую тебе Вечность. А потом приходят айнур, и уводят тебя в Чертоги. Отец и не думает гневаться: для него ты просто сбитая с толку Старшим айнэ, одна среди многих таких же. Хоть он и Единый, но многого не понимает. И вот, услышав, наконец, Зов, ты с радостью пришла к нему, и, обретя новую роа, чуть ли не с визгом бросилась ему на шею. Ты была так рада, что, не задумываясь, выполняла все его просьбы. Древа? Запросто! Озёра? Пожалуйста! Спеть заклятия вместе? Да на здоровье! А он в ответ пообещал дать всё, что ты пожелаешь… Только теперь ты понимаешь, что всё – изменилось. Это уже совсем не тот Мелькор, которого ты знала.
Камни! Эти стекляшки, игрушки Детей Эру. В них судьба Арды, а в судьбе Арды – судьба и Мелькора, раз уж он связал себя с ней силами своих стихий… Значит, того, ЕЁ Мелькора, можно вернуть! -Я исполнила твою просьбу. – осторожно начала она. – Теперь настал черёд исполнить твоё обещание, Мелькор. -Ты получила Силу… -Да, это так. Но ты отдал мне только то, что сам не смог использовать: отрекшись от Света и приняв Тьму, ты изменил свою природу, и потерял возможность черпать силы из Света. Та энергия, что сейчас переполняет меня, тебя бы просто убила. Так что это не в счёт. Тем более, я её не просила. Он усмехнулся, захлопнул ларец, и, не на миг не выпуская его из рук, подошёл к ней, и поцеловал. Кровь прихлынула к щёкам, разлился по лицу смешной девчоночий румянец. Да ты и вправду читал меня как книгу, Мелькор. Вот только и не этого я сейчас хочу. Она прервала поцелуй – ох, каких усилий ей это стоило! Вздохнула: -Нет, и этого я тоже не просила. В тёмно-синих глазах мелькнуло подозрение-удивление: -Так чего же тебе надо. Лиа? -Отдай мне камни, Мелькор. Он, легко ухмыльнувшись, протянул раскрытую левую ладонь. На ней лежали самоцветы из сокровищницы убитого им эльфа. -Нет, не эти. Те, три из ларца, камни Судьбы. Он зло прищурился, отошёл назад, сжал кулак ещё сильнее: -Их ты не получишь! -Ты не понял! – умоляюще глядела на него она. – Я их тебе потом опять отдам, мне же только тебя – вернуть. Не хочешь мне давать, тогда сам, изменись, вернись, Мелькор, прошу! -Нет! – гневно крикнул он. – Никогда! -Ты же обещал, Мелькор. -Нет! Что хочешь, но только не это! – гримаса злобы исказила красивое лицо. -Мелькор, пожалуйста, стань прежним, я не умею любить тебя – таким! Она сделала было к нему шаг, но сильный удар наотмашь отбросил её к скале, она больно врезалась спиной, но тут же поднялась опять, забыв про боль. -А с чего ты взяла, что мне нужна – твоя любовь? Способность любить, чувствовать – значит, нести в себе слабость. А Повелитель должен быть сильным, Лиа! Она с ужасом на него смотрела. Его роа менялось, черты лица таяли, текли, искажались, обнажая безжизненно-холодный, словно изо льда вытесанный лик, жуткая маска, но всё так же прекрасная – опасно-огненной красотой. -Я предлагаю тебе, и в последний раз: присоединяйся. И, на этот раз, ничего большего. – он жёстко улыбнулся. -Мелькор… - она с надеждой посмотрела в его глаза, но вместо привычной глубокой синевы увидела лишь Тьму – холодную, мёртвую Тьму беззвёздной ночи. -Мелькора больше нет, Лиа. Есть лишь тот, кого Феанор сегодня наречёт Морготом, и отныне Моргот буду зваться я, Тёмный Властелин Арды. Выбирай. Мелькора больше нет… Нет того юноши, что защищал её. Нет Старшего, который помогал ей. Нет того, с кем она творила. Есть лишь Моргот, который хочет повелевать Ардой, но сперва – уничтожить весь Свет. Да уж, это куда разумнее, чем воевать с валарами, так ещё разрушишь Арду всю, а зачем разрушать то, чем собираешься повелевать? Но с гибелью Света погибнут и все валар, они ведь из него черпают свои силы. А они хоть и вредные, но всё же – как братья и сёстры. Варда, конечно, тоже не подарок, но как-никак родная… Да и я сама, Унголианта, чем теперь буду жить? Тот, кого я любила, кому слепо и безотчётно верила, предал меня – ему не я, не моя любовь не нужны теперь. Да и нет уже его давно… Мелькора больше нет. А Моргота надо остановить. И теперь у меня одной на всей Арде хватит на это сил.
“…и она восстала на него…” Дж.Р.Р. Толкиен, “Сильмариллион”
Она была выбита из своей роа уже вторым его заклинанием: сперва опешив от такого поворота событий, он быстро взял себя в руки и начал осыпать её непрерывным потоком бессловных чар, слишком часто достигавших цели. Оболочку надо было восстанавливать, потому что бестелесной его новую роа никак не повредить, и восстанавливать так, чтобы захватить утерянное преимущество. Но какой же образ принять проще всего и быстрее? Тот, который привыкла творить. Насекомое… Явно не бабочка, и не майский жучок. Ну конечно, как она сразу не догадалась! Лёгкий вихрь Энергии сгустился, потемнел, резко раздался вниз, вверх и в стороны, и взгляду ошеломлённого Моргота предстал огромный, жуткий, противный паук, который сильным ударом одной из многочисленных ног отбросил Чёрного на десяток метров назад. Он пассивно сполз на землю, чуть не развоплотившись – такой мощной была атака, а в камне на месте удара остался чёткий след тела. Ларец с Сильмариллами выпал из разжавшейся руки, и паучиха притянула его к себе, бросив тугую белую нить. В голове, пульсирующей от невероятной боли, раздался спокойный, знакомый голос. *Спасибо, Моргот.* Он с трудом, но поднялся, и, едва переставляя ноги, придерживаясь за скалы рукой, упрямо пошёл к ней. Роа восстанавливалось на глазах: кровь останавливалась, сломанные кости вставали на место и срастались, порванные сухожилия и связки вырастали вновь. -Их ты, - голос сорвался, но через секунду зазвучал так же уверенно, как и прежде, - не получишь. В многочисленных светло-карих глазах ему почудилась насмешка. -Лиа. Отдай. *Я не дам тебе разрушить всё то, что мы так долго создавали!* – опять осанвэ в голове. В этом облике она не могла разговаривать. -Твой выбор мне ясен… Хорошо же. Воздух около его правой руки вычурно искривился, уплотнился, и сгустился в узкий чёрный клинок. Покрытое вязью рун лезвие ласково лизало тёмное пламя. И начался настоящий бой. На её стороне была сила, на его – опытность, и это ещё вопрос, кто возьмёт верх. Вот бы валар, глядя со стороны, порадовались – бывшие союзники разят друг друга так, что земля дрожит. Каскады заклинаний, чёрно-огненные всполохи пламенного меча, точные удары сильных тонко-подвижных ног. Но она не могла долго держаться – энергия Древ иссякала, таяла, и он это знал, не нападал особо, просто тянул время, отражая всё её атаки, как магические, так и материальные: видимо, всё же не верил до конца, что потерял такую хорошую союзницу – вдруг одумается, согласится сражаться на его стороне. Никакая сила не будет лишней в предстоящих сражениях, а Лиа, младшая сестрёнка, почти ученица, такая послушная и совсем по-детски влюблённая – разве она способно ему, Старшему, перечить? Это так, блажь, не выветрился ещё дух последнего Илуватарского благословения, какая ей разница, что старый Мелькор, что новый, не всё ли равно, по кому сохнуть? Вот сейчас, ещё с полчаса, и всё – расплачется, попросит прощения, а он поломается, как обычно, но, конечно, простит. Такое уже было. Она же глупая, маленькая – её ли бояться? Он не учитывал одного – Лиа была женщиной. Остановить, остановить любой ценой, развоплотить, и забрать с собой в Чертоги Безвременья, а там Эру придумает, что делать, на то он и его Творец, чтобы уметь со всеми искажениями справляться. Эру не сможет – я сумею, главное, из роа выбить этой новой, говорят же, кем воплотишься, тем и обернёшься. И она вложила в удар почти всю оставшуюся силу, и он достиг цели: Моргот опять отлетел далеко и надолго, но на землю уже не упал: липкая паутина оплела его с головы до ног, намертво пригвоздив к скале. Меч стал бесполезным, и ни лёд, ни пламя не могли уничтожить толстые, прочные нити. Он зло шипел и пытался освободиться, но не мог, а она подходила ближе и ближе.
*Прости, конечно, но иного способа я не знаю.* Он понял, что она собирается сделать, и на самом донышке бездонных чёрных глаз Лиа увидела – страх. Но она должна... Острое, ядовитое паучье жало вонзилось в предплечье. Моргот закричал от боли, и именно этот крик живёт до сих пор в отголосках эха в ущелье Ламмот – крик валы, страшная смесь боли, страха, ненависти и разочарования. Паутина исчезла, он упал на колени, опёрся рукой на землю, чтобы не рухнуть совсем. Губы тихо шептали какое-то заклинание, и когда она услышала, то ужаснулась – чары прочно связывали фэа и роа. Левая рука легла на рану, он выпрямился, сел, чуть ссутулившись, правая рука накрыла левую, мертвенно-чёрное сияние у плеча разгоралось всё сильнее, растекаясь по рукам: он пытался отозвать яд, хоть как-то остановить его смертоносное разливание по телу. *Что ты делаешь?!* *Я лучше умру, чем вернусь!* – осанвэ хлестнуло ненавистью и бесконечно-мучительной болью. *Но почему, Мелькор?* *Куда тебе понять! Быть первым, или не быть вовсе!* Огненно-разъярённый вихрь захлестнул всё ущелье: не зов Властелина явились валарукар с Гортхауром во главе. Вот против них всех и теперь, когда силы почти иссякли, она точно не могла выстоять. Она проиграла. И Тьма будет править Ардой… Или нет, и у неё осталось достаточно Света, чтобы хоть как-то помочь валар? За мгновение до того, как первая атака Гортхаура достигла цели, огромный, мерзкий паук рассыпался пылью, оставив после себя лишь небольшой, покрытый красивой резьбой ларец и хрипящего, бьющегося в агонии Мелькора. Земля вокруг него почернела от яда, а обожженные айнурской отравой руки судорожно сжимали правое плечо. Майа бросился на помощь своему Учителю…
“…однако в миг, когда надежда угасла,и песнь умолкла, у Тельпериона на безлистой ветви родился огромный серебряный цветок, а у Лаурелин – единственный золотой плод…” Дж.Р.Р. Толкиен, “Сильмариллион”
Один Илуватар знает, сколько она пела. Все вокруг давно поняли, что все усилия тщетны, что ничьи чары не могут воскресить Древ. Положение было весьма и весьма плачевным – Древа убиты, озера осушены, Сильмариллы – и те похищены. Всего-то Света осталось, что каждый из валар нёс в своей фэа, да махонькие точечки звёзд на далёких небесах. Потому-то она не прекращала петь, хотя голос начал уже сдавать, в песне проскальзывали редкие фальшивые нотки, а горло саднило так, что хотелось развоплотиться. Но она продолжала петь. Бесполезно. Даже Ниэнна прекратила плакать. *Йаванна…* - мягкое осанвэ Манве коснулось её сознания. –*Хватит терзать себя. Они погибли.* Она огляделась по сторонам. Валар, стоящие вокруг, разомкнули руки, прервав целостность творимых чар. Все, и даже сам Король, выглядели испуганными, растерянными. Намо тихо говорит что-то брату. Варда задумчиво покусывает ноготь. Маленькая Несса прижалась к Тулкасу, а он обнимает её, словно хочет защитить, только сам не знает, от чего. Вана, её младшая сестра, роняет прозрачные слёзы на землю, вон, целый цветник под ногами распустился. Нет. Нельзя терять надежду, на это Старший и рассчитывает… Голос резко скакнул вверх, и сорвался совсем. Связки не выдержали, она пыталась продолжить петь, но могла лишь чуть слышно шептать. Слёзы так и покатились из глаз. -Ты сделала всё, что смогла, и даже больше. – обнял рыдающую жену Ауле. И вдруг свежий ветер рванул пелену чёрного тумана, пронёсся лёгким вихрем, овеяв лица валар духом Чертогов Безвременья: кто-то бестелесный пронёсся мимо. Маленький светлый вихрь закружился вокруг увядших Древ, Стихии с удивлением и надеждой смотрели на происходящее. На иссохших чёрных ветках Тельпериона зародилось серебристо-светлое свечение, огромный цветок распускал хрупкие лепестки, а Лаурелин засиял золотым светом, сочный плод на нём наливался спелой силой. И чем больше светились они, тем боле истаивал и без того незаметный вихрь. *Вот вам, братцы-сестрички, подарочек, как ма-аленькая компенсация моих э-э-э… деяний, может, хоть остаточная энергия тут сгодится. Прошу прощения и за себя, и за него…* - знакомый голосок Унголианты прозвучал в каждой голове, становясь всё неслышнее с каждым словом, в конце затихнул совсем. Она сделала ещё пару витков, и исчезла, растворилась, оставив лёгкую улыбку и вежливое сожаление. -Эх ты, сестрёнка… - прошептала ей вслед Варда. – Какая же ты всё-таки маленькая и глупая… Йаванна осторожно сорвала с ветвей цветок и плод: -И что нам теперь делать? – просипела едва слышно она. -Сделаем два Светила… И отправим из освещать посменно всю Арду. Да. – потёр лоб Манве. -Но как? -Майар посадим, наверное… -Но Манве, Пламя! Оно же … -Мы черпаем силы из Света, а не из Предвечного Пламени, да и творить давно уже завершили, так что ничего страшного в том, что оно чуть остынет, нет. -А те, кто остался в Эндорэ? Наши майар? -Те, кто остался в Эндорэ, давно уже не наши майар, а Мелькора-Моргота. Они сделали свой выбор. Ничего, проживут как-нибудь. -А он? -А он вроде как Враг. – Манве вздохнул. -Но ведь он, без Пламени… - начал было неуверенно Намо, но Сулимо жёстко оборвал его: -Нам ли о нём заботиться? Вот Свет возвращать – наше дело. Ауле, ты займёшься? Надо выковать для них что-то, что могло бы постоянно держаться в небе, и как можно скорее. Вот Тьма, сколько проблем-то! Ладно, хоть с этим, освещением, теперь вроде всё наладилось. -Хорошо, Манве, но мне может понадобиться помощь. -Всё что угодно и кто угодно. Весь Валинор в твоём распоряжении. -Мне не надо всего Валинора, достаточно тебя, и Варды… Хотя, для остальных тоже найдётся дело. И закипела работа.
“…и никогда не оставляла его боль от ожогов и ярость от боли. Никогда не снимал он венца, хоть вес его и был ему тяжким бременем…” Дж.Р.Р. Толкиен, “Сильмариллион”
Схватка обошлась ему чрезвычайно дорого. Мало того, что он потерял такого полезного союзника, подпортил новую роа, так ещё и не мог теперь из неё выбраться, сбросить материальную оболочку и сотворить новую. Чары на связывание сработали как-то странно… То ли он чересчур торопился и что-то перепутал, то ли её заклятия дали такой непредсказуемый эффект. Действие отравы было частично нейтрализовано, но его кровь теперь почернела от оставшихся, не вытянутых остатков. Обожжённые ядом кисти неимоверно болели, и эта боль приводила его в страшную ярость: попадавшиеся под горячую руку дорого платили за плохое настроение валы. Но оно того стоило. Чуть отдохнув-отлежавшись, он, поморщившись, натянул на руки перчатки – нечего остальным знать о его временной (по крайней мере, он ОЧЕНЬ надеялся, что временной) слабости, и послал приказ-осанвэ Гортхауру. Ученик моментально явился, словно ждал зова под дверью покоев, неся драгоценный ларец, вежливо поклонился, поставил его на стол и отошёл не почтительное расстояние. -Присоединяйся. Сейчас будем Арду доподчинять. Он, довольно ухмыльнувшись, щелчком пальцев откинул крышку, заранее чуть прищурившись в ожидании яркого Света, и направил мощный тёмный удар. Ничего не последовало, ни вспышки света, ни взрыва, ни-че-го. В лучах губительной Тьмы спокойно мерцали, преломляя густой мрак заклятия невредимые, невозмутимо-целые Сильмариллы. Гортхаур вопросительно нахмурился: -Позволь мне, Учитель. Но и его чары не причинили камням никакого вреда, словно… Словно это были просто алмазы, не несшие в себе ни капли благословенного Света – в ином случае Тьма бы поглотила их. Красивые стекляшки. И только тут он понял, какую огромную ошибку допустил, и страшно, истерично захлёбываясь, расхохотался. В Сильмариллах жил, отражаясь благой свет Древ. Теперь Древ не стало, и, значит, сиять они тоже не будут… Даже энергия их света покинула Круги Арды вместе с духом Унголианты. Эх, Лиа-Лиа, твоя блажь увенчалась умопомрачительным успехом! Даже зная всё, ты не могла спланировать свои поступки так, чтобы нанести планам Моргота больший урон. -Забери их с глаз моих, уничтожь любым способом, каким тебе угодно. – внезапно оборвав смех, приказал он. -Зачем же уничтожать? – рационально возразил ученик. – Так Светлые узнают, что план… не совсем удался. Пусть лучше дрожат от страха перед завтрашним днём, Света-то больше, похоже, на Арде не осталось. -Разумно. Тогда давай…что-нибудь выкуем, и эти цацки туда вставим. -Венец, учитель, мы выкуем венец. Будет и у нашего Властелина корона, и я готов сжевать свои сапоги, если выйдет хуже, чем у Сулимо. -Не стоит ничего жевать, Гор, сапоги же у тебя красивые. Приступай к работе. – идея ему явно понравилась. Первый ученик откланялся, забрал камни и вышел. А он вздохнул тихо-тихо, себе под нос: -Вот так младшая… А назавтра над Ардой взошло огромное, светло-огненное Солнце, новый источник благословенного света, въедливо сияющее, святое, ослепляюще-наглое, но на этот раз уже недосягаемое. И он понял, что его эпоха закончилась. Раньше он хотел править Ардой. Рассеять Свет, заменить темы валар своими, вплести ноты себя в окружающий мир. Но начатую во времена сотворения работу ему уже не завершить: Предвечное Пламя застывает под лучами новых светил, прячется в самое сердце планеты, под толстый слой земли, и с каждым разом его всё труднее призывать, а вместе с ним застывает и его тема, и он медленно-мучительно будет терять некогда великую мощь. Этому миру нужна чья-то сила, вот Эндорэ и тянет, впитывает, растворяя его в себе, медленно, неотвратимо. Наверное, так было и до Войны, только он этого не замечал. Тогда сила переполняла его, и он без особого труда делился ею, теперь же Эндорэ его убивает. А Валар... Поняли ли они, ЧТО заслали в небеса? Хотя, наверняка поняли, а, может, и специально избрали такой способ нести Свет в Средиземье. Здорово же, и светло, и тепло, и Враг не только не достанет, да ещё и сам погибнет, ну, по крайней мере, лишится сил. Просто, и самим руки марать в крови Детей Эру не надо. Вот твари… Ну ничего, он ещё найдет способ со всем этим справиться. А пока – первый шаг: укрыть Ангбанд от настырно-ярких лучей Ариэн. Чёрный, густой, осязаемо-плотный туман лёг на многие лиги вокруг, небо заволокли грозовые тучи. Так-то лучше. Быть может, его эпоха и закончилась, но время Света тоже ещё не началось.
All times are GMT
4 Hours. Hits today: 0
You can: smiles yes, images yes, types yes, poll no
avatars yes, links on, premoderation off, edit new post no
?
- user online
- user offline